Тема взаимоотношений крестьянства и помещиков знакома Салтыкову-Щедрину, где Салтыков – это настоящая фамилия писателя, а Щедрин – это его литературное имя, с детства, так как его он провел селе Спас‑Угол Тверской губернии, ибо его родители были землевладельцами. Правда живописать все ужасы жизни народа, находящегося в полной зависимости и угнетении от помещиков, Михаил Евграфович стал уже в преклонном возрасте, когда был на самом пике своего литературного таланта. Его эзоповский язык хлесткой и острой сатиры, перемежается с откровенной гиперболизацией фактов и жизненных проблем, причем настолько щедрой, что частенько приходится читать не о допустимых в сказках фантастических событиях, а «чистой воды» фантасмагорию, нередко переходящую в абсурд. Вот таков он «щедринский язык».
В вопросах описания отношений крестьянства и дворянства, сатирик открыто не вставал ни на чью сторону, считая при этом виноватыми обе стороны (помещиков за то, что угнетают и «обирают» крестьян, а тех за их безропотное подчинение и отсутствие желания бороться за свои права). Это наглядно следует из таких «басен в прозе» как «Коняга», «Дикий помещик», «Кисель» и других.
Коняга олицетворяет собой крестьянство в целом. Он очень сильно истощен непосильной работой, которой нет конца. Он не доедает, не досыпает, его погоняют и бьют, а он все тянет и тянет свою «лямку». По образному выражению Салтыкова-Щедрина палка о него сокрушается, а он остается несокрушим. Пустопляс-помещик живет в комфорте, который ему обеспечивает Коняга и в ус «не дует». Другой помещик мечтал жить без этих дурнопахнущих крестьян («Дикий помещик») и стало как он хотел. Так вот он тоже стал очень скоро также дурно пахнуть, оголодал и чуть не помер. И хотя вернувшись, крестьяне опять наладили привычный быт, этот помещик тайком вздыхал о временах «дикой воли». Но самая полная, причем совершенно добровольная зависимость мужика от своих угнетателей показана Михаилом Евграфовичем в «Повести о том, как один мужик двух генералов прокормил». Мужик не только сплел из своих же волос веревку по требованию начальства и привязывал себя к дереву, «чтобы не убег», но и реально был рад, что генералы не побрезговали с ним общаться и вкушать еду, которую он им готовил. Он как должное принимает от спасенных им генералов рюмку водки и пятак серебром.
И вот это-то добровольное рабство и покорность народа больше всего беспокоит писателя, так как он понимает, что за, громадного размера, задача по изменению сознания и менталитета нации. Это тебе не указ опубликовать, что все отныне равны. Михаил Евграфович, конечно знал решение этого вопроса, так как клин выбивается другим клином, но вот желал ли он такого исхода, который произошел спустя три десятилетия спустя после опубликования его сказок? Навряд ли.
|
