Выпускник того самого Царскосельского лицея, сосланный за свои ранние произведения в ссылку в Вятку и по возвращении в Санкт-Петербург тесно сотрудничавший с «Отечественными записками», молодой литератор Салтыков-Щедрин к жанру сказки обращался неоднократно, но основную часть своих басен в «прозе» написал уже в солидном возрасте.
Несомненно, что на его стиль и творческую манеру письма оказали влияние как зарубежные (Эзоп, Лафонтен), так и отечественные баснописцы и, в первую очередь, «дедушка» Крылов. Но наполненные ядом сатиры сказки Михаила Евграфовича не столько разили своих персонажей «не в бровь, а в глаз», сколько «растирали» на месте, развеивая наслоившие за века мифы о высоком предназначении дворянства и помещиков, графов, князей и самодержцев.
Имея своей основой русский фольклор и народный разговорный язык его «басни» из-за чрезмерной их гротесковости и абсурдности, высшей степени гиперболизации, превращались в фантасмагорию, в «особый» сверх назидательный «щедринский» язык.
Как и Крылов Салтыков-Щедрин частенько изображал людей в виде тех или иных животных, но не акцентировал свое повествование на том, что этот плох, а тот – хорош, а старался быть беспристрастным, показывая окружающий мир во всей его разнообразной мерзости, пытаясь «докричаться» до наглухо закрытых людских душ. Конечно это не Михаил Евграфович очень верно сказал, что если уснуть на сто лет, то проснувшись увидишь в России все т же самое – рабскую покорность, пьянство и воровство, но что-то похожее он пытался донести до трудового крестьянства, обходя рогатки цензуры и на глазах у всех смеяться и издеваться над тем, что совершенно не смешно, а …страшно.
|
