Сказки Салтыкова-Щедрина, где Салтыков – фамилия, а Щедрин – литературный псевдоним – неповторимое явление в русской литературе. Эти басни в прозе, как называли их современники и даже русские люди XX века, пронзительные по своему действию и остро политически направленные, бичевали пороки общества и людей его составляющих. Сосредоточившись на политической сатире уже на склоне своих лет, Михаил Евграфович прекрасно понимал, что даже его обличительных сказок для детей «изрядного» возраста явно недостаточно, чтобы всколыхнуть огромную народную «глыбу», если она вся пропитана добровольным рабством и верой в хорошего царя, которого сбивают с толку злые и жадные бояре и дворяне.
Сказочный жанр, меж тем, давал возможность резать «матку правду» открыто, лишь чуть-чуть прикрывшись его законами и/или языком Эзопа. Он же позволял применять фантастические приемы, которые Салтыков-Щедрин часто доводил до самой крайности таким образом, что фантастичность ситуации резко перетекала в форму фантасмагории и абсурда. Широко пользуясь фольклором и поистине народным языком, Михаил Евграфович очень часто переводил ситуацию и/или сюжет в гротесковые формы. Гипербола – это излюбленный прием этого сатирика.
Но, основываясь на основных канонах жанра сказки, Салтыков-Щедрин меж тем, за редким исключением (сказка «Христова ночь») выполнял его основополагающее правило – правило хорошего конца. В лучшем случае в концовках его сказок слышался смех сквозь слезы, но значительно чаще они заканчивались трагикомично или просто печально.
Возможно, в маленьких шедеврах Михаила Евграфовича мало правдоподобия, зато премного и через край не приглядной жизненной правды. Его энциклопедические произведения поднимали и перепахивали практически все пласты отношений в пореформенной России.
|
