"Гранатовый браслет" - произведение, которое можно смело называть нестандартным, новым веянием в литературе того времени, в котором автор решил раскрывать основную мысль не только посредством пера и слова, но привлекая также иные мощнейшие инструменты воздействия на человеческое восприятие. Это литературный шедевр, в котором переплетаются очень много смыслообразующих нитей, каждая из которых вносит свою специфическую долю в создании автором всей любовной истории. И все эти нити взаимно обогащают героев, демонстрируют нам их психологическую глубину и неоднозначность. Одной из таких использованных Куприным нитей является вовлеченная в разворачивающуюся драму музыкальная композиция. Куприн делает строго определенный выбор «L. van Beethoven. Son. № 2, op. 2. Largo Appassionato». Это тяжелая, местами весьма интенсивная мелодия, не дарящая душе наслаждения, но погружающая ее в осмысление вещей вечных и уму недоступных. Эта музыка для своего восприятия требует от человеческого сердца напряженнейшей работы, оставляющей после себя глубокий экзистенциальный след.
Музыка Бетховена с ее пластичностью и тягучестью, с ее яркими акцентами призвана была по замыслу автора показать неизъяснимое в любви героя к своей музе, к своему смыслу жизни. Музыка лишена слов, но может передать горе героя, его насыщенность, его динамику и переходы от одного оттенка чувств к другим его граням. Бетховенская соната отзывается в душе Веры Николаевны Шеиной порывистым осенним ветром, который в начале повествования уносил сухие желтые листья в Небеса. Напряжение музыки, возрастающее циклично, передает метания, которые были причиной страданий Желткова, понимавшего абсурдность своей любви к недоступной для него женщине, но не имевшего сил отказаться от столь сильного душевного порыва. Светлые фрагменты сонаты прорываются в существе героини горькими слезами необратимой утраты, сменяющимися облегчением, отпущением ее греха, когда она произносит: "Он меня простил теперь. Все хорошо." Именно соната Бетховена провела Веру Шеину долиной плача по незнакомому ей человеку, который подарил ей всего себя, любя ее на расстоянии, не омрачая своим видимым присутствием ее устоявшегося быта. Он ушел, оставив после себя только музыку, которая смогла сделать его переживания понятными для Веры Николаевны так, как не смогло передать ни одно написанное им собственноручно письмо.
Куприн начинает свое произведение упоминанием сонаты и он же замыкает ею круг, сделав ее звучание главным фоном для своей истории, фоном, выражающим то, что словами выразить невозможно.
|
